15 декабря 1934 года на Малой сцене Ленинградского театра драмы состоялась премьера спектакля «За чем пойдешь, то и найдешь» («Женитьба Бальзаминова») по пьесе А. Н. Островского, завершающей его трилогию о Бальзаминове.
Рецензенты сошлись во мнении, что работу начинающего режиссера Исайя Соломоновича Зонне (Зонненштейна) нельзя назвать удачной. И несмотря на то, что он «сумел очень незаметно и тактично смонтировать, даже слегка дополнить текст пьесы»*, все же сосредоточился на передаче сугубо водевильных ее свойств, упуская из виду драматические планы и социальный смысл.
Спектакль получился легковесным, некоторые очевидцы говорили о его сходстве с провинциальными постановками: «лишен какой бы то ни было мысли, и его можно было бы назвать провинциальным»*.
«Актриса [А. Н.] Баженова (мать Бальзаминова) и актриса [С. В.] Луковская (сваха Красавина) остаются на уровне старой, провинциальной манеры игры», — писал критик журнала «Рабочий и театр».*
Создать стройный ансамбль не получилось: «Один актер дает ярко-гротесковую фигуру, другой подчеркивает все бытовые подробности» *.
Спектакль получился легковесным, некоторые очевидцы говорили о его сходстве с провинциальными постановками: «лишен какой бы то ни было мысли, и его можно было бы назвать провинциальным»*.
«Актриса [А. Н.] Баженова (мать Бальзаминова) и актриса [С. В.] Луковская (сваха Красавина) остаются на уровне старой, провинциальной манеры игры», — писал критик журнала «Рабочий и театр».*
Создать стройный ансамбль не получилось: «Один актер дает ярко-гротесковую фигуру, другой подчеркивает все бытовые подробности» *.
Пригласительный билет на просмотр спектакля. Художник А. И. Сегал. Из фондов Государственного литературно-мемориального музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме.
Верховский Н. «За чем пойдешь, то и найдешь» // Красная газета. 1935. 2 янв.: веч. вып.
Малюгин Л. Безрадостный спектакль // Красная газета. 1934. 28 дек.: утр. вып.
Мечик Д. Бальзаминов на Малой сцене Госдрамы // Рабочий и театр. 1934. № 36. С. 16.
Однако в этой разноголосице критикам все же удалось расслышать ярко исполненные партии. Особое внимание обращала на себя «отличающаяся тонкой психологической нюансировкой»* игра актрисы В. Р. Стрешневой, создавшей великолепный образ Белотеловой.
В. Р. Стрешнева в роли Белотеловой, С. В. Луковская в роли Красавиной. Из фондов Александринского театра.
В. Р. Стрешнева в роли Белотеловой. Из фондов Александринского театра.
Незаурядный талант демонстрировал К. И. Адашевский, «разнообразно и весело играющий Бальзаминова»*. Но, отмечая достоинства созданного актером образа, некоторые рецензенты не могли в полной мере согласиться с его трактовкой, остающейся в узких рамках режиссерского замысла: «Даже в 3-м акте уродливый и жуткий для нас образ Бальзаминова оказался смешным и безобидным глупым купеческим недорослем, над которым можно посмеяться и которого даже можно пожалеть».*
Полетика Ю. «Женитьба Бальзаминова» в филиале Госдрамы // Смена. 1934. 21 дек.
В. Р. Стрешнева — Белотелова, С. В. Луковская — Красавина. Из фондов Александринского театра.
В. Р. Стрешнева — Белотелова, К. И. Адашевский — Бальзаминов, С. В. Луковская — Красавина. Из фондов Александринского театра.
Критики чувствовали, что Адашевский хорошо подходил на роль Бальзаминова и имел все возможности для его воплощения, тем досаднее было наблюдать, как невнятность общей концепции сдерживала творческий потенциал актера.
К. И. Адашевский, исполнитель роли Бальзаминов,. Из фондов Александринского театра.
И. С. Зонне. Из фондов Александринского театра.
С. В. Луковская в роли Красавиной. Из фондов Александринского театра.
В целом постановка неумолимо проигрывала комедии Островского. Взыскательная публика не могла принять такого упрощенного, поверхностного толкования драматургического материала. «В итоге, – констатировал критик Н. Ю. Верховский, — Госдрама показывает Островского, сыгранного в пол-силы, без той во всем спектакле сверкающей артистической “искры”, которую так настойчиво требует искрящийся жизнью театр Островского».*
15 декабря 1935 года на сцене Ленинградского театра драмы была представлена премьера спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро» по пьесе Пьера Огюста Карона де Бомарше в переводе Владимира Эмильевича Морица.
В. Ф. Дудин. Из фондов Александринского театра.
К премьере в фойе театра была организована выставка, рассказывающая зрителям о французском театре XVII века.
Постановка была осуществлена молодым начинающим режиссером Владимиром Федоровичем Дудиным, поставившим перед собой задачу показать комедию Бомарше во всем ее социальном значении. «Мы стремимся углубить в спектакле сатиру пьесы на феодальную систему и в то же время показать ограниченность буржуазных революционных тенденций Фигаро» — говорил режиссер в интервью корреспонденту газеты «Смена» накануне премьеры *.
Критики также положительно отмечали работу художника-оформителя постановки. Декорации и костюмы осуществлены по эскизам заслуженного деятеля искусств Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина. На сцене отсутствовали, уже ставшие привычными, громоздкие конструкции. Легкие живописные декорации не мешали передвижению актеров по сценической площадке.
Постановка была осуществлена молодым начинающим режиссером Владимиром Федоровичем Дудиным, поставившим перед собой задачу показать комедию Бомарше во всем ее социальном значении. «Мы стремимся углубить в спектакле сатиру пьесы на феодальную систему и в то же время показать ограниченность буржуазных революционных тенденций Фигаро» — говорил режиссер в интервью корреспонденту газеты «Смена» накануне премьеры *.
Критики также положительно отмечали работу художника-оформителя постановки. Декорации и костюмы осуществлены по эскизам заслуженного деятеля искусств Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина. На сцене отсутствовали, уже ставшие привычными, громоздкие конструкции. Легкие живописные декорации не мешали передвижению актеров по сценической площадке.
«Женитьба Фигаро» в Госдраме // Смена. 1935. 15 дек.
«Главная задача, которая стояла передо мной — это достигнуть в оформлении максимума простоты, ни в чем
не стеснять актеров, дать им широчайший простор . Для игры цветами и красками помочь актеру донести до зрителя сущность спектакля. Мне хотелось снять слащавость и излишнюю водевильность, которые были обычно в оформлении этого спектакля. Мне кажется, что наш зритель в театре соскучился по живописи, чистым цветам и звучности красок».*
не стеснять актеров, дать им широчайший простор . Для игры цветами и красками помочь актеру донести до зрителя сущность спектакля. Мне хотелось снять слащавость и излишнюю водевильность, которые были обычно в оформлении этого спектакля. Мне кажется, что наш зритель в театре соскучился по живописи, чистым цветам и звучности красок».*
Тасин Д. Завтра «Женитьба Фигаро» // Красная газета. 1935. 14 дек. (веч. вып.)
Эскиз декорации к спектаклю. Художник К. С. Петров-Водкин. Из фондов СПбГМТМИ.
«Великолепье красок, обилие света, подчеркнутая тончайшими комбинациями и сочетаниями жизнерадостность
сценической живописи дают тон всему спектаклю. И в этом, при всей неопытности К. С. Петрова-Водкина,
как театрального "дебютанта", большое неоспоримое значение его работы для советского театра».*
сценической живописи дают тон всему спектаклю. И в этом, при всей неопытности К. С. Петрова-Водкина,
как театрального "дебютанта", большое неоспоримое значение его работы для советского театра».*
Эскиз декорации «Бельевая» к спектаклю. Художник К. С. Петров-Водкин.
Эскиз декорации к спектаклю. Художник К. С. Петров-Водкин. Из фондов СПбГМТМИ.
Роль Фигаро была отдана народному артисту Борису Анатольевичу Горин-Горяйнову. Работу, которая была проделана над образом Фигаро, критики относили к числу серьезных достижений актера. Интересно , что актер обращался к образу Фигаро не однократно, но каждый раз трактовал ее по-разному.
«Б. А. Горин-Горяйнов со всей ответственностью подошел к интерпретации этого образа — верно следуя совету автора, предостерегавшего в свое время от малейшего шаржа в трактовке Фигаро. Актер всячески избегает шаржирования. Его Фигаро не зубоскал, а страстный обличитель. Легко и непринужденно ведет актер эту роль. Естественны переходы от насмешки к философскому
обобщению, от веселого острословия к пафосу обличения. Блестящий монолог Фигаро Б. А. Горин-Горяйнов произносит с подлинным драматизмом — и образ Фигаро вырастает, как образ борца против тупости, ограниченности феодального сознания», — отмечал в своей статье А. Штейн *.
«Б. А. Горин-Горяйнов со всей ответственностью подошел к интерпретации этого образа — верно следуя совету автора, предостерегавшего в свое время от малейшего шаржа в трактовке Фигаро. Актер всячески избегает шаржирования. Его Фигаро не зубоскал, а страстный обличитель. Легко и непринужденно ведет актер эту роль. Естественны переходы от насмешки к философскому
обобщению, от веселого острословия к пафосу обличения. Блестящий монолог Фигаро Б. А. Горин-Горяйнов произносит с подлинным драматизмом — и образ Фигаро вырастает, как образ борца против тупости, ограниченности феодального сознания», — отмечал в своей статье А. Штейн *.
Б. А. Горин-Горяйнов в роли Фигаро. Из фондов Александринского театра.
Штейн А. На премьере «Женитьбы Фигаро» // Красная газета. 1935. 19 дек
С. В. Азанчевский в роли Графа Альмавивы. Из фондов Александринского театра.
Е .М. Вольф-Израэль в роли Сюзанны. Из фондов Александринского театра.
А. Н. Парамонова в роли Графини. Из фондов Александринского театра.
Г. И. Соловьев в роли Керубино. Из фондов Александринского театра.
К актерским удачам относилась роль Сюзанны в исполнении заслуженной артистки Евгении Михайловны Вольф-Израэль. С настоящим блеском ею был создан образ «смышленой, остроумной и веселой» камеристки. Прекрасен был Керубино. Непосредственность молодого пажа замечательно была передана Георгием Ивановичем Соловьевым. Положительно и с новым подходом была отыграна роль графа Альмавивы, которую исполнил Серафим Васильевич Азанчевский.
А. А. Усачев в роли Антонио. Из фондов Александринского театра.
Т. А. Глебова в роли Марселины. Из фондов Александринского театра.
А. В. Ратко в роли Базиля. Из фондов Александринского театра.
Г. Н. Осипенко в роли Антонио. Из фондов Александринского театра.
Но были о постановке и не очень положительные отзывы. Юзеф (Иосиф) Ильич Юзовский в своей статье «Ленинградские письма» писал, что его отговаривали идти на эту постановку. Тем не менее Юзовский посмотрел спектакль, назвал его «средним», скучным, не помог искрометный юмор Бомарше: «слова стали тусклыми, сырыми, тяжелыми. И часто реплики, вызывающие в чтении взрывы смеха, в театре не вызывали даже улыбки».*
Мнения критиков разделились, но спектакль был выпущен, и актеры еще долгое время блистали на подмостках в комедии французского комедиографа. Этот спектакль послужил поводом к изданию театром в 1936 году монографии С. С. Мокульского «Бомарше и его театр».
Мнения критиков разделились, но спектакль был выпущен, и актеры еще долгое время блистали на подмостках в комедии французского комедиографа. Этот спектакль послужил поводом к изданию театром в 1936 году монографии С. С. Мокульского «Бомарше и его театр».
Юзовский Ю. И. Ленинградские письма // Юзовский Ю. И. О театре и драме. Москва, 1982. Т. 1. С. 116-120.