6 мая 1815 года на сцене Малого (Деревянного) театра состоялась премьера трагедии Жана Расина «Ифигения в Авлиде» в переводе Михаила Евстафьевича Лобанова.
Арапов П. Н. Летопись русского театра. Санкт-Петербург, 1861. С. 237
Из фондов СПбГТБ.
В спектакле были заняты ведущие актеры Императорской драматической труппы. Знаменитый трагик Алексей Семёнович Яковлев исполнил роль Агамемнона; молодой, но уже ярко проявивший свой талант Яков Григорьевич Брянский вышел в роли Ахилла; год назад впервые дебютировавшая юная Анна Матвеевна Степанова (будущая жена Брянского) была прелестной Ифигенией; великая трагическая актриса Екатерина Семёновна Семенова — Клитемнестрой.
«Исполнение было прекрасное!» — отмечал историограф русского театра Пимен Арапов*.
В основе сюжета пьесы использован древнегреческий миф о том, как царь
Агамемнон вынужден был принести в жертву собственную дочь, чтобы умилостивить богиню Артемиду.
«Исполнение было прекрасное!» — отмечал историограф русского театра Пимен Арапов*.
В основе сюжета пьесы использован древнегреческий миф о том, как царь
Агамемнон вынужден был принести в жертву собственную дочь, чтобы умилостивить богиню Артемиду.
Ифигению играла юная А. М. Степанова: «дарование было видно: лицо ее одушевлялось, чувство блистало в глазах, благородство и ум правили ее игрою».*
Известен портрет Екатерины Семеновой в тунике и плаще, застегнутом на правом плече, работы Ореста Кипренского. Величественный облик и венец диадемы свидетельствуют о том, что перед нами царица.
Актриса была необыкновенно красива, черты лица ее поражали классической правильностью, профиль, по словам современника, напоминал древние камеи. Роли Клитемнестры посчастливилось по сравнению с другими ролями Семеновой: она получила самую обильную прессу.
По журнальным рецензиям критиков П. А. Плетнева, И. Б. Чеславского и других можно проследить все наиболее сильные сцены.*
Известен портрет Екатерины Семеновой в тунике и плаще, застегнутом на правом плече, работы Ореста Кипренского. Величественный облик и венец диадемы свидетельствуют о том, что перед нами царица.
Актриса была необыкновенно красива, черты лица ее поражали классической правильностью, профиль, по словам современника, напоминал древние камеи. Роли Клитемнестры посчастливилось по сравнению с другими ролями Семеновой: она получила самую обильную прессу.
По журнальным рецензиям критиков П. А. Плетнева, И. Б. Чеславского и других можно проследить все наиболее сильные сцены.*
Портрет Екатерины Семеновой в роли Клитемнестры (или Клеопатры). Художник О. А. Кипренский. 1815 г.
Цит. по: Петровская И., Сомина В. Театральный Петербург: начало XVIII века — октябрь 1917. Санкт-Петербург, 1994. С. 112.
См., например : N N [Гнедич Н. И.] Письмо о переводе и представлении трагедии «Ифигения в Авлиде». СПб., 1815; Плетнев П. А. Драматическое искусство г-жи Семеновой // Соревнователь просвещения и благотворения. 1822. № 5; И.Ч. [Чеславский И. Б.] Замечания на игру г-жи Семеновой б. в трагедии «Ифигения в Авлиде» // Благонамеренный. 1822. Ч. 17. №6. С. 230. И.Ч. [Чеславский И. Б.] Замечания на игру г. Каратыгина в трагедии «Ифигения в Авлиде» // Благонамеренный. 1823. Ч. 23. № 17. С. 312; №18. С. 376.
Цит. по: Беньяш Р. Катерина Семенова. Ленинград, 1987. С. 152.
Е.С. Семенова в спектакле «Ифигения в Авлиде» Ж.-Б. Расина. Гравюра И.В.Ческого. 1837 г.
Знаменитый переводчик «Илиады» Николай Гнедич, безнадежно влюбленный в актрису, писал: «Громкий плеск возвестил о ее выходе, — она остановилась в самой глубине сцены. Плеск наполнил театр; она стояла безмолвна и неподвижна; долго не могла начать; зрители, казалось, хотели наперед воздать любимице Мельпомены должную дань, будучи уверены, что она достойно им отплатит. Я не знаю ничего великолепнее для выхода, ничего живее и блистательнее для начала игры, как начало роли Клитемнестры; и на Русском театре я не видел ничего лучше, чем выход Семеновой в этой роли».*
Семенова играла прежде всего не величественную царицу, а гордую и страдающую мать. Когда стражники уводили Ифигению на казнь, актриса «как бы невольно протянула руки и оставила их в бездействии; пальцы ее то сжимались, то разгибались, как будто искали предмета ее скорби. Сия немая игра отчаяния восхитила зрителей: все видели в ней живое изображение природы».*
А. С. Пушкин отмечал, что актриса «одаренная талантом, красотою, чувством живым и верным <...> одушевила измеренные строки Лобанова».*
Семенова играла прежде всего не величественную царицу, а гордую и страдающую мать. Когда стражники уводили Ифигению на казнь, актриса «как бы невольно протянула руки и оставила их в бездействии; пальцы ее то сжимались, то разгибались, как будто искали предмета ее скорби. Сия немая игра отчаяния восхитила зрителей: все видели в ней живое изображение природы».*
А. С. Пушкин отмечал, что актриса «одаренная талантом, красотою, чувством живым и верным <...> одушевила измеренные строки Лобанова».*
Пушкин А. С. Мои замечания об русском театре // Пушкин А. С. Собр. соч. в 10 тт. Т. 6. С. 250.
Русская Талия на 1825 год. Санкт-Петербург, 1825. С. 426.