3 июня 1888 года родился Владимир Николаевич Соловьёв — одна из знаковых фигур театрального Ленинграда 1920-1930-х годов.
«Я не поэт и не учёный,
Я только мим и гистрион,
Всегда в кого-нибудь влюблённый,
Моя душа — хамелеон».
Я только мим и гистрион,
Всегда в кого-нибудь влюблённый,
Моя душа — хамелеон».
Так в сентябре 1918-го написал о себе в альбоме Л. И. Жевержеева режиссёр, историк театра, педагог, переводчик, драматург В. Н. Соловьёв.
Н. В. Соловьев
Он сотрудничал с журналами «Студия», «Новая студия», «Любовь к трём апельсинам» и др. Делал обзоры театральной жизни Петербурга для «Аполлона». В 1910-е годы был одним из ближайших соратников Вс. Э. Мейерхольда, высоко его ценившего. После революции работал в театральном отделе Наркомпроса. Преподавал основы режиссуры на Курсах мастерства сценических постановок (Курмасцеп), впервые в России осуществивших 2 выпуска режиссеров. В 1922 году перешёл на постоянную работу в открывшийся Театральный институт.
Коллеги и ученики любили Соловьёва за яркую, необузданную талантливость, а ещё — за благородство и доброту. В нём находили внешнее сходство с Генрихом IV, Сервантесом, Христом и с Дон Кихотом, спектакль о котором режиссёр мечтал поставить. Это был одержимый театром художник, настоящий рыцарь сцены. Однажды для поставленного им спектакля не удалось раздобыть необходимого по ходу пьесы рояля. Тогда за час до начала Соловьёв появился у кассы Молодого театра и каждого, кто покупал билет, предупреждал: «Рояля не будет!..». Был очень рассеян. Случалось, что, обняв за шею собеседника, мог долго прохаживаться с ним, давно позабыв о нём и погрузившись в свои мысли.
Коллеги и ученики любили Соловьёва за яркую, необузданную талантливость, а ещё — за благородство и доброту. В нём находили внешнее сходство с Генрихом IV, Сервантесом, Христом и с Дон Кихотом, спектакль о котором режиссёр мечтал поставить. Это был одержимый театром художник, настоящий рыцарь сцены. Однажды для поставленного им спектакля не удалось раздобыть необходимого по ходу пьесы рояля. Тогда за час до начала Соловьёв появился у кассы Молодого театра и каждого, кто покупал билет, предупреждал: «Рояля не будет!..». Был очень рассеян. Случалось, что, обняв за шею собеседника, мог долго прохаживаться с ним, давно позабыв о нём и погрузившись в свои мысли.
По нескольку раз в каждой фразе вставлял слово «понимаете», давая пищу для шуток и подражаний. Но по-настоящему пародировать Соловьева удавалось только одному его ученику — Аркадию Райкину.
За семь недель до начала войны Соловьёв поставил на сцене Театра им. Ленкома пьесу Э. Ростана «Сирано де Бержерак». Мистическим образом предчувствовал, что это его последняя постановка. На премьере сильно волновался, но занавес давали 12 раз — последний спектакль не посрамил прожитой жизни.
По воспоминаниям Д. М. Шварц, Владимир Николаевич стал первой военной жертвой Театрального института. Он жил на Загородном проспекте и, обладая уникальной библиотекой по театру на многих языках мира, переживал за её судьбу. 8 октября 1941 года, когда началась бомбёжка, учёный кинулся к себе домой и бегал от полки к полке, пытаясь прикрыть их собой и спасти книги…
За семь недель до начала войны Соловьёв поставил на сцене Театра им. Ленкома пьесу Э. Ростана «Сирано де Бержерак». Мистическим образом предчувствовал, что это его последняя постановка. На премьере сильно волновался, но занавес давали 12 раз — последний спектакль не посрамил прожитой жизни.
По воспоминаниям Д. М. Шварц, Владимир Николаевич стал первой военной жертвой Театрального института. Он жил на Загородном проспекте и, обладая уникальной библиотекой по театру на многих языках мира, переживал за её судьбу. 8 октября 1941 года, когда началась бомбёжка, учёный кинулся к себе домой и бегал от полки к полке, пытаясь прикрыть их собой и спасти книги…