17 апреля 1922 года в Петроградском Театре Юных зрителей, располагавшемся в здании бывшего Тенишевского училища на Моховой улице в доме 35, где сегодня находится Учебный театр «На Моховой», всего через два месяца после открытия театра, состоялась премьера спектакля «Соловей» по сказке Г.-Х. Андерсена в переработке Михаила Алексеевича Кузмина и постановке Александра Александровича Брянцева.
Волшебную атмосферу сказки создавала сценография главного художника театра Владимира Ивановича Бейера и Евгения Эдуардовича Якобсона, специалиста по «сиамскому стилю», много лет бывшего художником ювелирной фирмы Фаберже.
«Спектакль переносил зрителя в сказочную страну „Китай” и был стилизован в этом плане. По замыслу постановщика, спектакль являлся как бы „игрой в китайцев”, какими те могут представляться воображению юного зрителя по его небогатому опыту, почерпнутому из картинок и книжек».*
Работа над спектаклем стала для Брянцева продолжением его творческих поисков, опробованных при постановке «Конька-Горбунка», представленного на открытии театра. Режиссер использовал вновь прием спектакля-игры, сохранив, в частности, так расположивших к себе зрителей — «слуг просцениума». В «Соловье» действующими лицами, обустраивающими сцену в ходе действия, выступили китайчата, удачно вписавшиеся в стилистику спектакля.
В постановке были заняты те актеры, кто вместе с Брянцевым стоял в начале пути ТЮЗа. «Вслед за русской сказкой с ее своеобразным старинно-бытовым окружением, как оно стилизационно дано было в "Коньке-Горбунке", театру казалось увлекательным перенести детей-зрителей в иной сказочный мир, столь же своеобразный, но не менее близкий детям. Китайская сказка Андерсена в переработке М. А. Кузмина позволяла быть свободным в сценической трактовке сюжета и не стремиться к "настоящему Китаю". Поэтому весь спектакль по режиссерскому плану должен был представлять собою не что иное, как актерскую игру в "китайцев". Этим определялись и многие "условности" (ритмическое движение толпы, церемонии придворных, уженье рыбы) и трактовка актерских образов (судомоечка — [Е. М.] Мунт, [В. А.] Зандберг, часовщик — [С. А.] Адрианов, доктор — [М. С.] Кисиц).
«Спектакль переносил зрителя в сказочную страну „Китай” и был стилизован в этом плане. По замыслу постановщика, спектакль являлся как бы „игрой в китайцев”, какими те могут представляться воображению юного зрителя по его небогатому опыту, почерпнутому из картинок и книжек».*
Работа над спектаклем стала для Брянцева продолжением его творческих поисков, опробованных при постановке «Конька-Горбунка», представленного на открытии театра. Режиссер использовал вновь прием спектакля-игры, сохранив, в частности, так расположивших к себе зрителей — «слуг просцениума». В «Соловье» действующими лицами, обустраивающими сцену в ходе действия, выступили китайчата, удачно вписавшиеся в стилистику спектакля.
В постановке были заняты те актеры, кто вместе с Брянцевым стоял в начале пути ТЮЗа. «Вслед за русской сказкой с ее своеобразным старинно-бытовым окружением, как оно стилизационно дано было в "Коньке-Горбунке", театру казалось увлекательным перенести детей-зрителей в иной сказочный мир, столь же своеобразный, но не менее близкий детям. Китайская сказка Андерсена в переработке М. А. Кузмина позволяла быть свободным в сценической трактовке сюжета и не стремиться к "настоящему Китаю". Поэтому весь спектакль по режиссерскому плану должен был представлять собою не что иное, как актерскую игру в "китайцев". Этим определялись и многие "условности" (ритмическое движение толпы, церемонии придворных, уженье рыбы) и трактовка актерских образов (судомоечка — [Е. М.] Мунт, [В. А.] Зандберг, часовщик — [С. А.] Адрианов, доктор — [М. С.] Кисиц).
Программа спектакля. Из фондов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина.
Сцена из спектакля. Из фондов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина.
В своём общем построении этот спектакль явился развитием приёмов предыдущей постановки, причем всё действие концентрировалось на нижней площадке и направлено было к всестороннему её "обыгрыванию". Впервые в этом спектакле был сделан опыт вовлечения детей-зрителей в "игру с актерами" (разговор актеров с зрительным залом)».*
Собрав воедино самые действенные способы воздействия на юные умы: увлекательный сюжет Андерсена, прекрасный текст Михаила Кузмина, запоминающиеся костюмы и декорации, оригинальный музыкальный ряд, постановщики спектакля говорили с маленькими зрителями о важном, о восприятии жизни через призму искусства:
«В поэтической атмосфере "Соловья", идущей от андерсеновской сказки, используя воздействие мелодической музыки, стихов, изящной простоты оформления, театр подспудно вёл со своим зрителем душевный разговор. В доступной, ненавязчивой и образной форме театр пытался дать ему первый урок на эстетическую тему: о силе прекрасного и о значении искусства как отражения жизни, реальной действительности».*
Собрав воедино самые действенные способы воздействия на юные умы: увлекательный сюжет Андерсена, прекрасный текст Михаила Кузмина, запоминающиеся костюмы и декорации, оригинальный музыкальный ряд, постановщики спектакля говорили с маленькими зрителями о важном, о восприятии жизни через призму искусства:
«В поэтической атмосфере "Соловья", идущей от андерсеновской сказки, используя воздействие мелодической музыки, стихов, изящной простоты оформления, театр подспудно вёл со своим зрителем душевный разговор. В доступной, ненавязчивой и образной форме театр пытался дать ему первый урок на эстетическую тему: о силе прекрасного и о значении искусства как отражения жизни, реальной действительности».*
Зельцер С. Д. А. А. Брянцев. Москва, 1962. С. 183.
Макарьев Л. Ф. «Соловей» // Театр Юных Зрителей. 1922-1927. Ленинград, 1927. С. 38–39.
Зельцер С. Д. А. А. Брянцев. Москва, 1962. С. 185.
Вовлекая зал в чарующее действо спектакля, Брянцев воплощал в жизнь главную задачу нового театра — воспитывать новое высоконравственное поколение зрителей, тонко чувствующих этику и эстетику театрального процесса.