11 февраля 1842 года родился Ипполит Иванович Монахов — артист и куплетист, декламатор.
Он вырос в дворянской семье, получил хорошее воспитание и образование — окончил историко-филологический факультет Киевского университета. В совершенстве владел французским и немецким языками, был музыкально одарен, пел и играл на пианино, еще в студенчестве легко и артистично копировал каждого понравившегося персонажа. Отец прочил сыну карьеру чиновника, но судьба распорядилась иначе, через три года после окончания университета Монахов дебютировал на сцене Александринского театра (1865). Первое время служил без жалования, но после превосходного исполнения роли Молчалина, был зачислен на оклад 900 руб. и 15 руб. разовых, при бенефисе. Во время царства на сцене оперетты, Монахов совместно с В. А. Лядовой определял успех всех опереточных постановок. В продолжение своей двенадцатилетней сценической карьеры им было сыграно 138 ролей. В театре был дружен с И. Ф. Горбуновым, Н. К. Де-Лазари, М. Г. Савиной.
Скончался 20 ноября 1877 г. от разрыва сердца. Современники оставили воспоминания о нем. Так, его творческий портрет представлен в «Закулисной хронике» А. Нильского*. Товарищеские воспоминания о нем его близкого друга К. Н. Де Лазари* подкупают своей искренностью.
Скончался 20 ноября 1877 г. от разрыва сердца. Современники оставили воспоминания о нем. Так, его творческий портрет представлен в «Закулисной хронике» А. Нильского*. Товарищеские воспоминания о нем его близкого друга К. Н. Де Лазари* подкупают своей искренностью.
Опубликованная переписка Гончарова с Монаховым* позволяет познакомиться с внутренним миром Монахова, узнать подробности быта обоих адресатов. Монахов был дружен с И. А. Гончаровым. Именно его бенефис в роли Чацкого (10 декабря 1871 года) послужил поводом для написания статьи Гончарова «Мильон терзаний» — одного из лучших разборов грибоедовской комедии «Горе от ума». Монахов оставил и литературное наследство в виде статей и стихов-экспромтов.
СПб., 1897. – С. 185-189
ЕИТ. – 1897/98. Прил. Кн.1. – С. 29-54
И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования – М., 2000. - (Лит. наследство; Т. 102.) - С. 539 – 559
11 февраля 1922 года в на сцене Академического театра драмы состоялась премьера «Пушкинского спектакля».
Портрет А. С. Пушкина. Художник О. А. Кипренский. 1827 г.
В феврале 1922 года в России состоялось много мероприятий, приуроченных к 85-летие со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина. Повсеместно давались концерты, спектакли, устраивались заседания, публиковались статьи о жизни и творчестве великого поэта. К знаменательной дате был приурочен и «Пушкинский спектакль».
Постановку, состоящую из двух частей осуществил режиссер Е. П. Карпов. В первую часть вошли сцены из «Бориса Годунова» («Келья», «Царские палаты», «Корчма на Литовской границе», «Сцена у фонтана»), во вторую— «маленькая трагедия» А. С. Пушкина «Скупой рыцарь».
«Пушкинский спектакль», по свидетельству очевидцев, не вызвал большого интереса у публики. В день премьеры зрительный зал оказался полупустым. Но и среди присутствующих довольных было немного, может быть еще и потому, что состав исполнителей отличался от заявленного на афишах. При распределении ролей, по мнению критиков, были допущены существенные просчеты. «Актеры…, сконцентрировав на подмостках скуку, вызвали в зрительном зале зевоту и тоску», — писал П. И. Сторицын*.
Постановку, состоящую из двух частей осуществил режиссер Е. П. Карпов. В первую часть вошли сцены из «Бориса Годунова» («Келья», «Царские палаты», «Корчма на Литовской границе», «Сцена у фонтана»), во вторую— «маленькая трагедия» А. С. Пушкина «Скупой рыцарь».
«Пушкинский спектакль», по свидетельству очевидцев, не вызвал большого интереса у публики. В день премьеры зрительный зал оказался полупустым. Но и среди присутствующих довольных было немного, может быть еще и потому, что состав исполнителей отличался от заявленного на афишах. При распределении ролей, по мнению критиков, были допущены существенные просчеты. «Актеры…, сконцентрировав на подмостках скуку, вызвали в зрительном зале зевоту и тоску», — писал П. И. Сторицын*.
Откровенно неудачным рецензенты сочли исполнение М. П. Тагианосовой, которая попросту «"доложила" Марину с добросовестностью ученицы выпускного класса»*. Не сумел создать выразительный образ Григория Отрепьева «совершенно не чувствовавший костюма… и музыки пушкинского стиха» актер П. И. Лешков.* В результате, самой непродуманной, почти провальной оказалась «Сцена у фонтана» с участием обоих артистов: «Что за убогая постановка сцены у фонтана, где возле сиротливо бьющей струи воды на фоне какой-то малоподходящей декорации, не гармонирующей с актерскими костюмами, мечутся П. И. Лешков и М. П. Тагианосова, в сухой малослышной трескотне которых тонет величие гения, как топор брошенный в воду?!»* Удручающее впечатление оставляла и сцена «Келья», в которой тот же Лешков играл вместе с И. А. Хворостовым—Пименом, «мучившим зрителя медленным, скучным и резонерским говорением».*
И. А. Хворостов исполнитель роли Пимена. Из фондов Нижегородского историко-архитектурного музея-заповедника.
М. П. Тагианосова исполнительница роли Марины Мнишек. Из фондов Александринского театра.
П. И. Лешков исполнитель роли Гришки Отрепьева. Из фондов Александринского театра.
Я. О. Малютин исполнитель роли Бориса Годунова. Из фондов Александринского театра.
Замечаний, связанных с интонационной подачей стиха, расстановкой ударений, было немало. Но некоторым исполнителям все же удалось снискать расположение взыскательной публики. Так, Э. А. Старком были отмечены «вдумчивый» монолог Я. О. Малютина (Борис), «превосходные интонации» В. Р. Стрешневой (Хозяйка, «Борис Годунов»), выразительное чтение Г. Г. Ге (Барон, «Скупой рыцарь»). Критик П. И. Сторицын, в свою очередь, признавал, что «талантливо, без нажима, читал стихи» М. И. Саларов (Альберт).
М. И. Саларов исполнитель роли Альберта. Из фондов Александринского театра.
В. Р. Стрешнева исполнительница роли Хозяйки. Из фондов Александринского театра.
В. Н. Давыдов исполнитель роли Варлаама. Из фондов Александринского театра.
Г. Г. Ге исполнитель роли Барона. Из фондов Александринского театра.
Сторицын П. Пушкинский спектакль // Жизнь искусства. 1922. 21 февр. (№ 8) С. 5
Старк Э. Пушкинский спектакль // Вестник театра и искусства. 1922. № 14. С. 2
Наиболее убедительный, «глубоко художественный образ»*, который своей выразительностью заметно выделялся среди остальных, создал опытный мастер сцены В. Н. Давыдов. Актер в роли Варлаама «очаровал и потряс своей изумительной красочной игрой».* Только он, по убеждению П. Сторицына, выступая в сцене «Корчма на Литовской границе», смог ненадолго «рассеять ужас и недоверие»* публики.
Чувствовалось, что спектакль готовился в спешке. Рецензенты были единодушны в своих резких обвинениях: театр «небрежно, истинно по халтурному отнесся к спектаклю»*.
В глазах критики постановка не стала достойным почтением памяти гениального поэта, и отдельные проблески не смогли переломить ситуацию. Возможно спектакль стал отражением ситуации в театре: на тот момент обстановка в Акдраме складывалась не лучшим образом, зрели внутренние проблемы...
Вскоре Евтихию Павловичу Карпову пришлось оставить руководство театром.
Чувствовалось, что спектакль готовился в спешке. Рецензенты были единодушны в своих резких обвинениях: театр «небрежно, истинно по халтурному отнесся к спектаклю»*.
В глазах критики постановка не стала достойным почтением памяти гениального поэта, и отдельные проблески не смогли переломить ситуацию. Возможно спектакль стал отражением ситуации в театре: на тот момент обстановка в Акдраме складывалась не лучшим образом, зрели внутренние проблемы...
Вскоре Евтихию Павловичу Карпову пришлось оставить руководство театром.
Режиссер Е. П. Карпов