Простота приема находила себе оправдание в занимательности спектакля, трактовавшегося театром как детская игра, в соответствии с задачей создания передвижного спектакля для детей.*

В оформлении спектаклей «Принц и нищий», «Плоды просвещения», «4 000 000 авторов», «Зеленая птичка» Григорьев пробовал все новые варианты декорационных решений. С каждым годом его поиски были все более успешными. Диалог художника со зрительным залом становился душевнее, теплее. Язык, на котором он беседовал с детьми, приобретал выразительность, доходчивость — качества, необходимые в детском театре для диалога с детьми.

В 1948–1958 годах Григорьев занимал пост главного художника Ленинградского государственного драматического театра (ныне — Санкт-Петербургский академический драматический театр им. В. Ф. Комиссаржевской).

Его творческий путь был неразрывно связан с театральной сценой — он сотрудничал с ведущими ленинградскими театрами, среди которых были Театр драмы имени А. С. Пушкина*, Малый оперный театр, Театр музыкальной комедии, Театр оперы и балета имени С. М. Кирова и Театр комедии.

Но его искусство выходило и за пределы Северной столицы: он создавал декорации для Театра юного зрителя в Архангельске и Республиканского драматического театра в Петрозаводске.

Григорьев был тонким живописцем, но не импрессионистического толка. Он был ближе к художникам, создающим на сцене изобразительное повествование, вводящее зрителя в обстановку, образ жизни, характерные детали, свойственные людям на сцене. Это мастерство живописного рассказа. Он писал эскизы маленькими, тонкими кистями, обычно в технике гуаши. Любил графическую ясность и определенность. Эти особенности дарования не терялись и тогда, когда эскизы художника, пройдя через руки декораторов, бутафоров, столяров, гримеров и портных, превращались в театральные занавесы, огромные живописные панно, падуги, реквизит, костюмы…