Действие постановки разворачивалось в научно-исследовательском институте авиационной промышленности. Группа молодых конструкторов занималась разработкой бериллиевого сплава, предназначенного для советского авиастроения. При этом «Чудесный сплав» — это комедия положений, по большому счету, советский ситком.

Успех пьесы в которой тема преобладала над интригой, в которой «никто никого не убивает, не обнаруживается ни одного заговора, не вскрыт ни один "вредитель", никто не погибает… и даже не выходит замуж»*, объяснялся желанием зрителей увидеть на сцене современника, окунуться в его бытовые печали и радости, услышать яркий и выразительный язык персонажей, «далекий от штампов "комсомольского" языка»*, которым были написаны большинство произведений о молодежи.

Комедия на современную тему сразу стала активно ставиться на многих профессиональных и любительских сценах страны. Пьеса настолько была востребована, что в 1935 году вышла отдельным изданием в популярной серии «Театральный репертуар» Библиотеки журнала «Колхозный театр» с подробными режиссерскими комментариями художественного руководителя Московского театра Сатиры Николая Михайловича Горчакова.

Спектакль, поставленный режиссером Владимиром Платоновичем Кожичем на Малой сцене театра, являлся работой артистической молодежи Ленинградского театра драмы (Госдрамы). Критики задавались вопросом, зачем академическая сцена показала столь легковесное представление. Все эпизоды спектакля были забавны, носили именно обозренческий характер и должны были дать ощущение жизнерадостности и энергичности советской молодежи.

Комедию положений Кишона В. П. Кожич — «мастер тонкой психологической детали, мастер хорошего лирического темперамента» — попытался раскрыть как пьесу о любви и дружбе. Для воплощения своего режиссерского замысла он решился перестроить композицию произведения, изменил ритм, переставил акценты, даже «локализовал национальную характерность»: перенес действие в Украину — «в края вишневых садов, душистых лугов, сладкоголосых соловьев»...*

«Надо отдать должное режиссеру Кожичу и многим исполнителям. Они проявили и большой художественный такт и настоящую творческую выдумку, стремясь построить на материале пьесы … живые образы чудесной нашей молодежи» ,— отмечал С. Дрейден, несмотря на общий критический тон статьи.*

У хозяйственной, рассудительной Ирины, воплощенной на сцене Л. Я. Дубицкой, была «мягкость, теплота», а отрицательный персонаж пьесы позер Олег в исполнении В. И. Янцата выглядел не классовым врагом, а оступившимся другом.

Сдержанного эстонца Яна Двали, постоянно забавно перевирающего русские пословицы, играл Н. К. Черкасов.

Бесспорной удачей спектакля стало исполнение актером «исключительного актерского обаяния» Александром Федоровичем Борисовым роли Пети Горемыкина. В его трактовке молодой остроумный инженер-комсомолец был «настоящий, чудеснейший человек, милый друг, умный, находчивый, ласковый, теплый, уютный, сочетающий замечательную товарищескую "интимность" с подлинной масштабностью». Актер играл «с подкупающей мягкостью, с покоряющей легкостью, не акцентируя на "смешных словах"».*