12 сентября 1861 года родилась Фелия Васильевна Литвин (настоящее имя Франсуаза-Жанна Шютц), выдающаяся оперная певица, чья жизнь была тесно связана с двумя странами — Россией и Францией.
«Мой отец был русский, мать – канадка, но выйдя в 1893 году замуж за француза, я стала француженкой. При рождении мне дали имя Франсуаза-Жанна, но в семье меня звали просто Фанн – именем, которое я никогда не любила. Фелией окрестил меня мой первый руководитель, артист Виктор Морель, и хотя он сделал это, не спросив моего совета, имя настолько мне понравилось, что я так и осталась Фелией.
Моя мать – уроженка Канады, внучка шотландского полковника Мунро де Фаула и француженки г-жи де Лару. Моего деда, достопочтенного полковника Джона Мунро, Фенимор Купер сделал одним из героев "Последнего из могикан"», — писала о своем происхождении актриса.*
Родилась Фелия в Санкт-Петербурге. Ее отец, Василий Шютц, был потомком немецких краснодеревщиков, приехавших в Россию в эпоху Петра I, чьи работы украшали залы императорских дворцов. Семья жила в огромном доме на углу Офицерской улицы. Сегодня на этом месте находится Петербургская консерватория.
Дом Шютца недаром стоял напротив Мариинского театра: детство Франсуазы – Жанны – Фанни было тесно с ним связано. Её водили в театр с пятилетнего возраста. Девочка любила играть в куклы и наряжала их в роскошные туалеты, как персонажей из театрального репертуара.
Моя мать – уроженка Канады, внучка шотландского полковника Мунро де Фаула и француженки г-жи де Лару. Моего деда, достопочтенного полковника Джона Мунро, Фенимор Купер сделал одним из героев "Последнего из могикан"», — писала о своем происхождении актриса.*
Родилась Фелия в Санкт-Петербурге. Ее отец, Василий Шютц, был потомком немецких краснодеревщиков, приехавших в Россию в эпоху Петра I, чьи работы украшали залы императорских дворцов. Семья жила в огромном доме на углу Офицерской улицы. Сегодня на этом месте находится Петербургская консерватория.
Дом Шютца недаром стоял напротив Мариинского театра: детство Франсуазы – Жанны – Фанни было тесно с ним связано. Её водили в театр с пятилетнего возраста. Девочка любила играть в куклы и наряжала их в роскошные туалеты, как персонажей из театрального репертуара.
Ф. Литвин. 1890-е гг. Из фондов Российского национального музея музыки.
Ф. Литвин. 1890-е гг. Из фондов Музея МХАТа.
Ученица Полины Виардо и любимица знаменитого французского композитора Жюля Массне, Фелия с пятнадцатилетнего возраста жила во Франции, в шестнадцать лет дебютировала арией Леоноры в опере Дж. Верди «Трубадур» в парижском концертном зале «Плейель», а первый её дебют в оперном спектакле состоялся в 1883 году в Театре Итальен (Амелия в опере Дж. Верди «Симон Бокканегра»).
Дальнейшая карьера Литвин – триумфальные выступления в лучших театрах мира: Париж, Милан, Брюссель, Нью-Йорк, Монте-Карло, Лондон, Варшава.
В 1890 артистка впервые появляется на русской сцене. Ее русский дебют состоялся в Москве в зале Благородного собрания.
«Публика оказала мне восторженный прием. С верхней галереи бросали цветы с таким рвением, что на плечах у меня остались от них синяки», — вспоминала о своем триумфе певица.*
Репертуар певицы насчитывал свыше 40 партий.
Дальнейшая карьера Литвин – триумфальные выступления в лучших театрах мира: Париж, Милан, Брюссель, Нью-Йорк, Монте-Карло, Лондон, Варшава.
В 1890 артистка впервые появляется на русской сцене. Ее русский дебют состоялся в Москве в зале Благородного собрания.
«Публика оказала мне восторженный прием. С верхней галереи бросали цветы с таким рвением, что на плечах у меня остались от них синяки», — вспоминала о своем триумфе певица.*
Репертуар певицы насчитывал свыше 40 партий.
Литвин Ф. Моя жизнь и мое искусство. Ленинград, 1967. С. 29.
Литвин Ф. Моя жизнь и мое искусство. Ленинград, 1967. С. 57.
Интересно, что, подобно тому, как гастролировавший в России Иоганн Штраус именовался в афишах для удобства восприятия Иваном Страусом, так и Фелия Литвин на некоторых афишах превратилась у нас в Феклу Васильевну Литвинову.
Знаковыми стали для певицы две партии: Наташи в опере «Русалка» А. Даргомыжского и Юдифи в одноименной опере А. Серова, которые она исполняла в Мариинском театре в Петербурге в феврале-марте 1891 года.
Исполнение сложнейшей вокальной партии Юдифи на русском языке (надо отметить, что в семье Фелии никто не говорил по-русски) сразу обернулось для нее подлинным триумфом. Обладавшая необыкновенно большим диапазоном и техникой, удивительной силой голоса и разнообразием тембра, Литвин, спев эту партию, стала лучшей русской Юдифью своего времени.
Вспоминая об этом много лет спустя, критик Эдуард Старк писал: «Уж и пела же она её!.<…>. Фраза "У вечерней зари я возьму алый блеск" произносилась так, что, казалось, вот Юдифь уже вся озарена этим алым блеском, точно закутана в волнующееся алое покрывало. А при следующих словах на более высоких нотах "Я у солнца возьму золотые лучи" вся фигура Юдифи точно вырастала, и мнилось, что золотые лучи сияющей диадемой обвили её голову».*
Знаковыми стали для певицы две партии: Наташи в опере «Русалка» А. Даргомыжского и Юдифи в одноименной опере А. Серова, которые она исполняла в Мариинском театре в Петербурге в феврале-марте 1891 года.
Исполнение сложнейшей вокальной партии Юдифи на русском языке (надо отметить, что в семье Фелии никто не говорил по-русски) сразу обернулось для нее подлинным триумфом. Обладавшая необыкновенно большим диапазоном и техникой, удивительной силой голоса и разнообразием тембра, Литвин, спев эту партию, стала лучшей русской Юдифью своего времени.
Вспоминая об этом много лет спустя, критик Эдуард Старк писал: «Уж и пела же она её!.<…>. Фраза "У вечерней зари я возьму алый блеск" произносилась так, что, казалось, вот Юдифь уже вся озарена этим алым блеском, точно закутана в волнующееся алое покрывало. А при следующих словах на более высоких нотах "Я у солнца возьму золотые лучи" вся фигура Юдифи точно вырастала, и мнилось, что золотые лучи сияющей диадемой обвили её голову».*
Ф. В. Литвин в партии Наташи и М. М. Карякин в партии Мельника в опере «Русалка». Фотограф К. И. Бергамаско. 1890-е гг. Из фондов Всероссийского музея А. С. Пушкина.
Старк Э. А. Петербургская опера и ее мастера, 1890-1910. Ленинград ; Москва, 1940. С. 45.
Ф. В. Литвин в заглавной партии в опере А. Серова «Юдифь». 1890 г. Из фондов Российского национального музея музыки.
Ф. В. Литвин в заглавной партии в опере А. Серова «Юдифь». 1890 г. Из фондов Российского национального музея музыки.
Ф. В. Литвин в заглавной партии в опере А. Серова «Юдифь». 1890 г. Из фондов Российского национального музея музыки.
Ф. Литвин в неустановленной роли. 1890-е гг. Из фондов Музея МХАТа.
Литвин считалась выдающейся «вагнеровской певицей». Впервые в этом качестве она выступила в сезоне 1896/97 годов в Метрополитен-опера в роли Изольды. В парижской Гранд Опера в 1911 состоялась первая постановка тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунга», где Фелия исполнила партию Брунгильды. В 1907 она участвовала в «Русских сезонах» Дягилева в Париже, исполнила «Плач Ярославны», а с Фёдором Шаляпиным – дуэт Ярославны и Игоря из оперы А. П. Бородина «Князь Игорь».
Ф. В. Литвин в партии Эльзы в опере Р. Вагнера «Лоэнгрин». 1890-е гг. Из фондов Российского национального музея музыки.
«Литвин отличалась атлетическим сложением. Все было огромно в этой женщине: огромный рост, при котором она всегда оказывалась на сцене выше всех не только своих партнеров-женщин, но и многих мужчин. <…>. Несмотря на громадность тела, Литвин была очень легка в движении и при этом очень пластична» .*
Певица обладала абсолютным слухом и поразительной способностью быстро осваивать незнакомый музыкальный текст. Что же касается голоса, то он у неё был уникален. Вот что писал о ней известный критик того времени Семен Кругликов: «Голос у артистки великолепен, по силе звука громадный, он ровен, совершенно свеж, металлического густого и вместе мягкого тембра, обширнейшего диапазона, причем не знаешь, какой регистр лучше — нижний, средний или верхний, — всюду одинаковая свобода, звучность. Как материал, трудно себе представить лучшее драматическое сопрано».*
На самом деле певица обладала феноменальным по широте диапазона голосом: две с половиной октавы с контральтовым регистром, от нижнего «соль» до верхнего «ре» – это нечто большее, чем драматическое сопрано.
Уехав во Францию, она покинула сцену в 1915 году, преподавала в консерватории Фонтенбло. В 1927 году была награждена французским орденом Почетного легиона.
Певица обладала абсолютным слухом и поразительной способностью быстро осваивать незнакомый музыкальный текст. Что же касается голоса, то он у неё был уникален. Вот что писал о ней известный критик того времени Семен Кругликов: «Голос у артистки великолепен, по силе звука громадный, он ровен, совершенно свеж, металлического густого и вместе мягкого тембра, обширнейшего диапазона, причем не знаешь, какой регистр лучше — нижний, средний или верхний, — всюду одинаковая свобода, звучность. Как материал, трудно себе представить лучшее драматическое сопрано».*
На самом деле певица обладала феноменальным по широте диапазона голосом: две с половиной октавы с контральтовым регистром, от нижнего «соль» до верхнего «ре» – это нечто большее, чем драматическое сопрано.
Уехав во Францию, она покинула сцену в 1915 году, преподавала в консерватории Фонтенбло. В 1927 году была награждена французским орденом Почетного легиона.
Старк Э. А. Петербургская опера и ее мастера, 1890-1910. Ленинград ; Москва, 1940. С. 42.
Цит. по: Голубин Г. Е. Корифеи русской оперной сцены на волне радио-передач. [Чебоксары], 2013. С. 34.
Свою жизнь Фелия Литвин, величайшая оперная певица и незаурядный педагог, закончила в приюте для престарелых артистов в Париже, забытая и всеми покинутая.