14 июня 1929 года в Ленинградском театре оперы и балета им. С. М. Кирова состоялась премьера оперы Дж. Верди «Отелло» в постановке Виктора Романовича Раппапорта и оформлении Владимира Алексеевича Щуко.
Постановщики с особым вниманием, конечно, отнеслись музыкальному сопровождению. Театр им. Кирова, бывший Мариинский, всегда отличался тщательным выбором как исполнителей, так и музыкантов. И не удивительно, что оркестр, по утверждению критика, «прекрасно звучал под управлением дирижера В. В. Дранишникова» .*
Роза Изгур, исполнительница партии Дездемоны, «в начале, по-видимому, не вошла в свою роль, но весь последний акт (любимая Шеспиром народная песня "Ива плакучая") провела с чутко найденной интонацией и волнующим подъёмом».*
Удивительной красоты драматический баритон Павла Петровича Болотина сыграл важную роль при исполнении партии Яго. По мнению автора статьи, посвященной постановке оперы, он сразу «взял вполне правильный тон»*. Его герой получился «обыкновенным сыном Эпохи Возрождения, средним деловым человеком, озлобленным неудачником»*.
Партию же ревнивого мавра исполнил Иван Васильевич Ершов. Она была для него далеко не нова. В 1901 году, в возобновленной постановке оперы на сцене Мариинского театра, показанной в бенефис дирижера и композитора Э. А. Крушевского, Ершов уже проживал на сцене трагедию столкновения искренности и прямоты своего персонажа с ненавистью и злобой завистников.
Роза Изгур, исполнительница партии Дездемоны, «в начале, по-видимому, не вошла в свою роль, но весь последний акт (любимая Шеспиром народная песня "Ива плакучая") провела с чутко найденной интонацией и волнующим подъёмом».*
Удивительной красоты драматический баритон Павла Петровича Болотина сыграл важную роль при исполнении партии Яго. По мнению автора статьи, посвященной постановке оперы, он сразу «взял вполне правильный тон»*. Его герой получился «обыкновенным сыном Эпохи Возрождения, средним деловым человеком, озлобленным неудачником»*.
Партию же ревнивого мавра исполнил Иван Васильевич Ершов. Она была для него далеко не нова. В 1901 году, в возобновленной постановке оперы на сцене Мариинского театра, показанной в бенефис дирижера и композитора Э. А. Крушевского, Ершов уже проживал на сцене трагедию столкновения искренности и прямоты своего персонажа с ненавистью и злобой завистников.
И. В. Ершов в партии Отелло. Художник И. И. Ершов. Из фондов Государственного музея городской скульптуры (Санкт-Петербург).
Конский П. О спектакле // Рабочий и театр. 1929. № 25. С. 5. («Отелло» Верди в Госуд. Театре оперы и балета)
То как артист в заглавной партии смог показать душевный надлом Отелло, вызвало заслуженное восхищение критиков.
Зарисовка И. В. Ершова в партии Отелло. Художник О. А. Пчельникова.
Из фондов СПбГМТМИ.
Рецензент отмечал, что «сочный выразительный жест, четкий рисунок, мимика артиста, глубоко продуманные паузы — неподражаемы»*.
«Четыре периода ревности, сложные, как молнии быстрые, переход от величавого спокойствия к необузданному бешенству, нежная музыка слов прощания с войной и славой и, наконец, потрясающая картина развязки — ставят имя И. В. Ершова наряду с крупнейшими артистами», — так оценивает П. Конский исполнение певца.*
«Четыре периода ревности, сложные, как молнии быстрые, переход от величавого спокойствия к необузданному бешенству, нежная музыка слов прощания с войной и славой и, наконец, потрясающая картина развязки — ставят имя И. В. Ершова наряду с крупнейшими артистами», — так оценивает П. Конский исполнение певца.*
Драматический талант Ершова производил неизгладимое впечатление на зрителей и критиков: «Отелло в интерпретации Ершова не жалкий ревнивец, не страстный дикарь, а прежде всего прямодушный, стихийно-непосредственный человек. Это — воин, герой, знающий только борьбу и прямолинейные пути. Его трагедия — в доверчивости, его гибель — в столкновении со скрытым, трусливым врагом, во встрече с людской злобою и подлостью.*
Мазинг Б. Ершов — Отелло // Рабочий и театр. 1929. № 25. С. 5. («Отелло» Верди в Госуд. Театре оперы и балета)
Эскиз декорации и сцены 3 акта оперы «Отелло». Художник В. А. Щуко. Из фондов СПбГМТМИ.
Эскиз декорации и сцены 4 акта оперы «Отелло». Художник В. А. Щуко. Из фондов СПбГМТМИ.
Современники, оценивая значимость оперы Джузеппе Верди, отмечали неоспоримые «музыкально-художественные достоинства» самого произведения великого итальянского композитора и, не подлежащую сомнению, своевременность его постановки. «Если говорить о проблемах старых и культурных ценностей, являющихся наследием в советском оперном репертуаре, то возобновление "Отелло" при условии соответствующей для нового зрителя сценической трактовки, легче оправдать, чем многие оперы — и зрелищно и музыкально — "Отелло" одно из наиболее сильных и доступных широкой массе произведений XIX века».*