19 февраля 1927 года Академический театр драмы показал премьеру спектакля «Бархат и лохмотья». Эта пьеса — совместное произведение драматургов Э. Штуккена и А. В. Луначарского.
У афиши спектакля «Бархат и лохмотья». Художник П. Д. Бучкин. Из фондов СПбГМТМИ.
Луначарского заинтересовала остросоциальная проблематика драмы немецкого писателя «Свадьба Ван-Броувера», и он взялся за её перевод и переработку. Тема общественного неравенства была актуальна в условиях борьбы с буржуазной моралью.
На советской сцене разворачивалась история талантливого художника эпохи Возрождения Адриана Ван-Броувера, оказавшегося перед выбором между верхом и низом, сытостью и бедностью, «бархатом» и «лохмотьями», и сделавшего свой выбор в пользу нищих и угнетенных.
Луначарский считал, что в созданной Штуккеном «фигуре Ван-Броувера сосредоточен как бы сгусток немецкой богемы, отражено отчаяние германской интеллигенции перед бездорожьем послевоенного времени» и «Ван-Броувера можно назвать Гамлетом экспрессионизма»*.
Режиссер К. П. Хохлов стремился четко следовать авторскому замыслу. Художник М. З. Левин ставил себе задачу объединить «приемы старого театра с четкостью современной декорации», поэтому применил «оба принципа (живописно-плоскостный и конструктивный)»*.
На советской сцене разворачивалась история талантливого художника эпохи Возрождения Адриана Ван-Броувера, оказавшегося перед выбором между верхом и низом, сытостью и бедностью, «бархатом» и «лохмотьями», и сделавшего свой выбор в пользу нищих и угнетенных.
Луначарский считал, что в созданной Штуккеном «фигуре Ван-Броувера сосредоточен как бы сгусток немецкой богемы, отражено отчаяние германской интеллигенции перед бездорожьем послевоенного времени» и «Ван-Броувера можно назвать Гамлетом экспрессионизма»*.
Режиссер К. П. Хохлов стремился четко следовать авторскому замыслу. Художник М. З. Левин ставил себе задачу объединить «приемы старого театра с четкостью современной декорации», поэтому применил «оба принципа (живописно-плоскостный и конструктивный)»*.
Кузнецов Евг. «Бархат и лохмотья» // Красная газета. 1927. 21 февр.: веч. вып.
Спектакль выпустили к 25-летию сценической деятельности исполнителя роли Ван-Броувера Бориса Анатольевича Горин-Горяйнова.
В нем также были заняты: Г. Г. Ге (Ваббе), А. А. Усачев (Кик), В. Г. Киселев (Иоост), М. А. Потоцкая (Янетья), Р. Б. Аполлонский (Принц Барбансон), Н. К. Печковский (Дирк Ван-Иоде), Я. О. Малютин (Деегбрут), М. П. Домашева (Диана) и многие другие актеры Акдрамы.
Среди массы опубликованных отзывов одобрительных было крайне мало.
В нем также были заняты: Г. Г. Ге (Ваббе), А. А. Усачев (Кик), В. Г. Киселев (Иоост), М. А. Потоцкая (Янетья), Р. Б. Аполлонский (Принц Барбансон), Н. К. Печковский (Дирк Ван-Иоде), Я. О. Малютин (Деегбрут), М. П. Домашева (Диана) и многие другие актеры Акдрамы.
Среди массы опубликованных отзывов одобрительных было крайне мало.
Премьерная афиша спектакля. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
Большинство рецензентов в первую очередь указывали на несовершенства обновленной пьесы: композиционные погрешности, неясность мотивов героев, плохое раскрытие социальной темы. «Драматургическая беспомощность производит впечатление топтания на одном месте»*, «скучная и несвязная пьеса»*, «страдает совершенно невыносимой на сцене литературщиной и надуманностью»*, «тематической сбивчивостью», которая является не экспрессионистским приемом, а «ошибкой»*, — отклики такого порядка получила пьеса.
Энгельгардт А. Бархат или лохмотья? (Ак-Драма) // Ленинградская правда. 1927. 27 февр.
Б. М. «Бархат и лохмотья» // Красная газета. 1927. 22 февр.: утр. вып.
Тверской К. Две премьеры // Рабочий и театр. 1927. № 9. С. 6
В. Г. Киселев в роли Иооста. Из фондов СПбГМТМИ.
Б. А. Горин-Горяинов в роли Адриан Ван-Броувер. Из фондов СПбГМТМИ.
Г. И. Соловьёв в роли Дирка Ван-Иоде. Из фондов Александринского театра.
Б. Е. Жуковский в роли Корнелиуса де Бьюи. Из фондов Александринского театра.
Но некоторые все же признавали художественную ценность драматургического материала, считали его интересным, злободневным, близким экспрессионистской стилистике и полагали, что академический театр не был готов к работе с таким произведением: «Драматург стремится ввысь, а театр пятится назад. Драматург хочет чего-то нового, а театр умеет играть только по-старому».*
Т-В-Д. Бархат и лохмотья // Жизнь искусства. 1927. № 11. С. 8.
Требовалась иная техника исполнительского мастерства. Распределение и последующее толкование ролей рецензенты сочли неверным. Самой большой ошибкой, по общему мнению, стал выбор юбиляром Б. А. Горин-Горяйновым роли Ван-Броувера. «Он избрал [ее] себе… совершенно напрасно, так как она лежит не в его плане и чужда характеру его дарования. В силу этого центральный стержень пьесы — "Гамлет экспрессионизма" — был выбит», — утверждал критик.*
Богатые красками, выразительными формами декорации и костюмы тоже не избежали критических замечаний. Некоторые очевидцы настаивали, что художнику не удалось достичь нужного баланса и внятно расставить акценты. Мир «бархата» с его лоском и блеском, по свидетельству рецензента, был проработан гораздо лучше мира ущербных «лохмотьев». Красивые женщины в роскошных платьях и мужчины в чудесных белых кружевных воротниках, сверкающих на фоне черных бархатных костюмов, слушали романсы, «исполняемые первоклассным оперным солистом на музыку изящного композитора»*. «При таком нарушении элементарной логики зритель отдавал свои симпатии людям в бархате и уходил под впечатлением светлых хором и богатых костюмов»*.Критик возмущался, что режиссеры должны были точно знать, на чью сторону они должны были бы привлечь симпатии зрителей, ведь «в Советской России не приходится колебаться при решении такой элементарной задачи».*
Богатые красками, выразительными формами декорации и костюмы тоже не избежали критических замечаний. Некоторые очевидцы настаивали, что художнику не удалось достичь нужного баланса и внятно расставить акценты. Мир «бархата» с его лоском и блеском, по свидетельству рецензента, был проработан гораздо лучше мира ущербных «лохмотьев». Красивые женщины в роскошных платьях и мужчины в чудесных белых кружевных воротниках, сверкающих на фоне черных бархатных костюмов, слушали романсы, «исполняемые первоклассным оперным солистом на музыку изящного композитора»*. «При таком нарушении элементарной логики зритель отдавал свои симпатии людям в бархате и уходил под впечатлением светлых хором и богатых костюмов»*.Критик возмущался, что режиссеры должны были точно знать, на чью сторону они должны были бы привлечь симпатии зрителей, ведь «в Советской России не приходится колебаться при решении такой элементарной задачи».*
Б. А. Горин-Горяинов в роли Адриан Ван-Броувер. Из фондов СПбГМТМИ.
Однако М. З. Левин, пожалуй, ближе всех подошел к решению авторской задачи, но его оригинальный замысел не был поддержан остальными создателями спектакля, и на протяжении всего действия жил своей обособленной жизнью: «…общие сцены хаотичны, движения, речевая часть, общий рисунок не отвечают стилю пьесы, который налицо в декорациях и костюмах по рис. М. Левина».*
Брянский А. М. Бархат и лохмотья // Красная панорама. 1927. № 13. С. 15
Эскиз мужского костюма. Художник М. З. Левин. Из фондов СПбГМТМИ.
Эскиз женского костюма. Художник М. З. Левин. Из фондов СПбГМТМИ.
Эскиз костюма Ван-Броувера. Художник М. З. Левин. Из фондов СПбГМТМИ.
Эскиз костюма принца Барбансона. Художник М. З. Левин. Из фондов СПбГМТМИ.
Статьи 1927 г. о спектаклях Александринского театра.