Литературная деятельность Леонова началась со стихов и театральных рецензий. С 15 лет он публиковался в архангельской газете «Северное утро», где был редактором его отец, находящийся там в ссылке.

В Гражданскую войну Леониду Максимовичу довелось повоевать и на стороне белых, и на стороне красных, но он всегда подчеркивал, что в армию крестьян и рабочих пошел по своей собственной воле, а в Белую армию попал по призыву. В армейской печати публиковался под псевдонимом Лапоть и Максим Лаптев. Широкую известность получил в 1924 году, когда на страницах журнала «Красная новь» появился его роман «Барсуки», который высоко оценил Максим Горький.

В 1927 году принял участие в литературном эксперименте — коллективном написании романа-детектива «Большие пожары». У каждой главы произведения, публиковавшегося в журнале «Огонек», был свой автор, среди которых фигурировали А. Грин и И. Бабель, К. Федин, М. Зощенко.

Более сорока лет Леонов работал над сложным богоискательским романом «Пирамида», который остался незаконченным и был издан в 1994 году — вскоре после смерти Леонова. Этот роман подводит итоги и собственному творчеству Леонова, и всей реалистической литературе XX в. В нем с особой отчетливостью проявилось стремление совместить научную картину мира с теологической, воссоздать путь развития цивилизации, объяснить суть исторических катаклизмов в России, «где во всевозможных рассечениях представлена человеческая душа».

Несмотря на признание и почести, окружавшие Леонова, официально он никогда не состоял в рядах коммунистической партии. Некоторые его произведения подверглись разгрому и были запрещены. Такая участь, например, постигла пьесы «Метель» и «Золотая карета». В первой упоминались репрессии, а во второй — замалчиваемая советскими пропагандистами трагедия в Бабьем Яре.

В советской литературе Леонова считали представителем социалистического реализма, в настоящее время считают продолжателем традиций русской литературы. Его творчество — яркий пример того, что настоящий талант может быть шире своего времени и эпохи в целом.

«Колоссальная заслуга Афиногенова в том, что он написал пьесу, которая имеет большой успех у широкого советского зрителя... ˂…˃ "Страх" открыл советскую публику в широком смысле. И это завидная удача…» — писал Юрий Олеша о пьесе Александра Афиногенова*.

Произведение давалось Афиногенову нелегко, но как только он перестал мыслить театральными категориями и стал обдумывать подлинно жизненные вопросы и действительных людей — сразу работа сдвинулась.
В пьесе речь идет о деятельности сотрудников Института физиологических стимулов, которые занимаются формированием «нового человека» (идея по тем временам крайне популярная). В Институте идет борьба между учеными старой школы и «выдвиженцами», присланными по партийной разнарядке. Местом генерального сражения сил добра и зла стала Лаборатория людского поведения, когда профессор Бородин (многие исследователи утверждают, что это прообраз Ивана Петровича Павлова), делая доклад по итогам исследований, утверждает, что поведение большинства советских людей определяет страх.

Конечно, в конце концов выяснится, что это все влияние контрреволюционных элементов и профессору дадут отпор...

Премьера в Ленинградском государственном академическом театре драмы состоялась 31 мая 1931 года. Автор волновался отчаянно, испытывал самый настоящий страх с тошнотой, желудочными коликами и затрудненным дыханием. Театру же пришлось держать оборону еще при обсуждении пьесы. Говорили, что скучно, сухо, непонятно, растянуто, рабочий зритель идет отдохнуть, а тут…

В результате сошлись на том, что массовый зритель настолько культурно и политически вырос, что ему никакой «Страх» не страшен. Спектакль в Госдраме был поставлен Николаем Васильевичем Петровым. Профессора Бородина играл гениальный Илларион Николаевич Певцов. Он отнесся к своему персонажу серьезно и доклад в его исполнении превратился в политическую речь: «Восемьдесят процентов всех обследованных живут под вечным страхом окрика или потери социальной опоры. Молочница боится конфискации коровы, крестьянин — насильственной коллективизации, советский работник — непрерывных чисток, партийный работник боится обвинений в уклоне, научный работник — обвинения в идеализме, технический работник — обвинения во вредительстве. Мы живем в эпоху великого страха. ˂…˃ Остальные

Зал замирал. Оппонентом Бородину выступала старая большевичка Клара Спасова, которую играла Екатерина Павловна Корчагина-Александровская. Выбор ее на эту роль был не случен, ибо только она, по мнению режиссера, благодаря своей сердечности, могла превратить политические сентенции в непосредственные переживания зрителей.

И зал делился на две части, одна аплодировала Певцову, другая — Корчагиной-Александровской. Когда на одном из спектаклей перевес дуэли актеров был на стороне Певцова, над спектаклем повисла угроза запрета. В результате первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров специально приезжал к началу дискуссии и внимательно следил за настроением зала.

Спектакль «Страх» шел на сцене Акдрамы почти год и последний раз был сыгран 21 марта 1932 года.