В «пьесе-диспуте»*, как называл ее один из критиков, автор создает образ партийного работника нового типа. Действие строится на диалогах.

В центре — полемика двух секретарей обкома с разными взглядами и личностными качествами. Чуткий, открытый и справедливый по отношению к людям, будь то работник нефтяного промысла, партийной организации или колхозник, первый секретарь обкома Ларин противопоставлен закостенелому функционеру, замкнутому в бюрократической системе второму секретарю обкома Калмыкову.

Обе роли были блистательно сыграны актерами Владимиром Ивановичем Честноковым и Александром Фёдоровичем Борисовым.

Ларин у Честнокова был «не только задумчив, сосредоточен, пытлив, но в высшей степени непосредственен, восприимчив и искренен».* Рисунок роли отличался психологической точностью, убедительностью. «Актеру удается передать процесс глубоких и взволнованных размышлений своего героя не внешним изображением процесса этих размышлений, а проявлением подлинного интереса к окружающим, радостью общения с людьми», — писал о работе Честнокова Сергей Львович Цимбал.*

Бесспорной творческой удачей был Калмыков в исполнении Борисова. Актер расширял внутренние границы авторского образа, дополнял новыми чертами и тем самым усиливал его драматическое звучание. «С самого начала спектакля мы видим в нем какой-то еле уловимый внутренний разлад, подсознательное ощущение несоответствия многих его привычных убеждений и взглядов новому складу человеческих отношений», — делился своим впечатлением другой критик.*

Следом за ним автор статьи «Людям жить по московскому времени» отмечала, что «Борисов дает характер сильный и противоречивый, даже прочеркивает мягко в рисунке роли линию возможного возрождения Павла Калмыкова»*.

Надежду на «возможное возрождение» героя актер давал в последней с ним сцене, когда после неприятного разговора с Лариным Калмыков возвращался домой: «Ссутулившийся словно от непомерной тяжести, свалившейся на плечи, внутренне смятенный, возвращается ночью домой второй секретарь обкома. Внимательно, как бы со стороны рассматривает он в зеркале свое уже не молодое лицо, усталые глаза. Калмыков ищет у самого себя ответа на вопрос: как же получилось, что за годы работы, состарившие тело и научившие многому, притупилась в его душе чуткость, любовь к людям?».* Калмыков–Борисов не столько отталкивал, сколько вызывал сочувствие.

Ни один из рецензентов не обошел вниманием яркий и запоминающийся образ секретаря парторганизации нефтяного промысла Кистяковой, созданный Валентиной Павловной Ковель. Кистякова — человек недалекий, душевно холодный и сосредоточенный исключительно на собственных интересах. В пьесе она так же, как и Калмыков, противопоставлена Ларину. Не отступая от авторского замысла, Ковель выразительно подчеркивала отрицательные качества персонажа: «Актриса рисует образ сочными, колоритными мазками. Она беспощадно разоблачает духовную убогость, узость кругозора своей героини».*

Художник Анатолий Федотович Босулаев признавал, что перед ним стояла непростая задача. Места действия часто менялись, и некоторые сцены разыгрывались в салоне автомобиля. Босулаев решил использовать кинопроекцию, чтобы создать иллюзию движения машины. «То постепенно разгораясь и наплывая друг на друга, сменяются на особом, вынесенном вперед занавесе полные поэзии картины природы, стройки, архитектурных ансамблей. То стремительно мчащаяся кинопроекция создает ощущение напряженного бега времени», — так описывал увиденное на сцене Кочетов.*