Премьера СПектакля
«Мадмуазель Фифи»

15 августа
1914 г.
15 августа 1914 года в Малом (Суворинском) театре состоялось представление инсценировки по рассказу Ги де Мопассана «Мадмуазель Фифи». Режиссером-постановщиком стал Всеволод Эмильевич Мейерхольд, художником — Сергей Юрьевич Судейкин.

Портрет В. Э. Мейерхольда.

Художник Б. Д. Григорьев. 1916 г.

Из фондов Государственного Русского музея.

Мейерхольд в это время работал в Александринском театре, однако параллельно с императорской сценой занимался экспериментальными постановками на частных сценах Петербурга. «Мадмуазель Фифи» стал одним из таких экспериментов. В афишах премьеру объявили как патриотический спектакль: 28 июля 1914 года началась Первая Мировая война и противостояние немцев и французов, воссозданное на сцене, вызывало бурный отклик у зрителей.

Режиссер обращался к самым острым и актуальным темам, которые крайне волновали общество. Мейерхольд исследовал границы театра и жизни, изучал, как театрализованное представление может вызывать неподдельные живые эмоции у людей.


Представление «Мадмуазель Фифи» представляло собой не привычный спектакль, а было больше похоже на тематический концерт. «Весь спектакль был в сущности сплошной патриотической манифестацией. В театре присутствовали посольства всех дружественных держав: Англии, Франции, Бельгии, Сербии, Черногории и Японии. Гимн одной страны сменялся гимном другой, и вся публика, стоя, как один человек приветствовала, низко раскланивавшихся из ложи послов».*

Главным достижением «эксперимента» Мейерхольда стало абсолютное единение зрительного зала и полная его погруженность в сценическое действие. «В театре будто была не тысяча людей, в обыкновенное время совершенно чуждых друг другу, а один великан-человек, с душой охваченной великим порывом к какому-нибудь огромному и тяжкому подвигу».* Публика либо настолько прониклась действием, что стала его частью, либо же своим живым откликом сделала действие частью настоящей жизни. Французы, англичане, бельгийцы, сербы, черногорцы, русские — все «слились в одно целое в одном пламенном желании раздавить возмутивших мир всего мира…».*
Театр А. С. Суворина // Театр и искусство. 1914. № 33 (17 авг.). С. 678.
П. К-ди. Патриотический спектакль в Малом театре // Новое время. 1914. 17 (30) авг. С. 6.
Малый (Суворинский) театр. 1910-е гг.
Мейерхольд использовал в спектакле элементы кинематографа. Перед зрителями сменялись документальные кадры того времени, связанные с так волновавшей их войной. Фотографию немецкого посольства в Петербурге зал встретил оглушительным шиканьем и свистом. А кадр с подписью «то же здание после разгрома» сопроводили громом рукоплесканий.
Б. С. Глаголин, исполнитель роли Аббата в спектакле
А. А. Суворина, исполнительница роли Рахиль в спектакле
Игнорируя все театральные условности, публика возненавидела сценических немцев и горячо полюбила сценических французов. Выражая свое отношение, зрители часто перебивали актеров, играющих немцев. Двух главных персонажей-французов играли Анастасия Алексеевна Суворина и Борис Сергеевич Глаголин. Они играли «с таким неподдельным волнением и жаром, что зрители с не меньшим воодушевлением перебривали их потрясающими рукоплесканиями и громкими поощрениями».* А когда героиня Сувориной убила оскорбившего ее немца, кто-то из райка крикнул на весь зал: «Так ему и надо!».*
См.: Театр и музыка // Новое время. 1914. 16 (29) авг. С. 14.
В завершение показывали дивертисмент с участием Владимира Николаевича Давыдова, Матильды Феликсовны Кшесинской, Лидии Яковлевны Липковской и других. Давыдов прочитал патриотическое стихотворение и заявил со сцены о начале взятия Кёнигсберга — настоящей военной операции, проходившей примерно в то время.

Это был еще один выразительный прием, разрушающий границу между театром и жизнью, объединяющий сцену и зал, актеров и зрителей, создающий единство вдохновленных людей.


«Император Вильгельм II, автор гимна миру».

(Карикатура Каран д'Аша).