22 января 1912 года на сцене Александринского театра вновь представили спектакль «Ревизор» по пьесе Н. В. Гоголя. Его премьера состоялась ранее, 17 февраля 1908 года.
Постановщиком новой версии выступил Анатолий Иванович Долинов, автором эскизов стал Петр Петрович Гнедич, а художником-декоратором — Константин Алексеевич Коровин.
Впервые пьесу представили без цензурных правок по версии 1842 года, со всеми исправлениями Гоголя.
Важным событием этой премьеры стал переход Марии Гавриловны Савиной из роли Марьи Антоновны в роль Анны Андреевны. Выход в новом амплуа прошел для Савиной с достойным успехом. «Савина сыграла городничиху, Анну Андреевну, показав, во что превратится Марья Антоновна, когда ей стукнет лет 40»*. Все обаяние и очарование роли молодой девушки Савина смогла мастерски перенести на роль женщины. Ее Анна Андреевна была не менее привлекательна, чем ее дочь. Это стало важной деталью, обосновывающей интерес Хлестакова к городничихе.
Новым Хлестаковым стал Борис Анатольевич Горин-Горяинов. Его интерпретация роли заключалась в акцентировании «зеленой молодости»* Хлестакова, которая определяла его естественную шаловливость. Он делал это сдержанно, но с добавлением элементов буффонности. Артист вдумчиво спланировал свою роль, наполнив ее оригинальными деталями и в жестах, и в интонациях — «во всем виден был художественный такт»*.
Впервые пьесу представили без цензурных правок по версии 1842 года, со всеми исправлениями Гоголя.
Важным событием этой премьеры стал переход Марии Гавриловны Савиной из роли Марьи Антоновны в роль Анны Андреевны. Выход в новом амплуа прошел для Савиной с достойным успехом. «Савина сыграла городничиху, Анну Андреевну, показав, во что превратится Марья Антоновна, когда ей стукнет лет 40»*. Все обаяние и очарование роли молодой девушки Савина смогла мастерски перенести на роль женщины. Ее Анна Андреевна была не менее привлекательна, чем ее дочь. Это стало важной деталью, обосновывающей интерес Хлестакова к городничихе.
Новым Хлестаковым стал Борис Анатольевич Горин-Горяинов. Его интерпретация роли заключалась в акцентировании «зеленой молодости»* Хлестакова, которая определяла его естественную шаловливость. Он делал это сдержанно, но с добавлением элементов буффонности. Артист вдумчиво спланировал свою роль, наполнив ее оригинальными деталями и в жестах, и в интонациях — «во всем виден был художественный такт»*.
Б. А. Горин-Горяйнов в роли Хлестакова. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Сцена из спектакля. М.П. Домашева в роли Марьи Антоновны, М.Г. Савина в роли Анны Андреевны. 1912 г. Из фондов СПбГМТМИ.
Сцена из спектакля. П.И. Лешков в роли Трактирного слуги, Б.А. Горин-Горяйнов в роли Хлестакова. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Горин-Горяйнов привлекательно подчеркнул в Хлестакове молодость и тот юный задор, повинуясь которому герой, всячески пригибаемый судьбой, вдруг срывается с цепи и несется куда-то вдаль своих фантазий. Он «сразу становится и турецким посланником, и писателем, создавшим всем известные литературные произведения, и директором департамента. Во все верит, все ему кажется простым, естественным, и так хорошо живется на свете в особенности после того, как столько надавали ему денег»*.
Зигфрид [Старк Э. А.] Александринский театр // Театр и искусство. 1912. № 5 (29 янв.). С. 100.
Арабажин К. И. Обзор сезона 1911-1912 гг. Санкт-Петербург. Александринский театр // Ежегодник Императорских театров. 1912. Выпуск 4. С. 70.
И. М. Уралов в роли Городничего. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
И. М. Уралов в роли Городничего. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Б. А. Горин-Горяйнов в роли Хлестакова. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Б. А. Горин-Горяйнов в роли Хлестакова. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Были внесены некоторые изменения и со стороны работы постановщика Долинова. В пьесу внесли ряд новых деталей, часто самых маленьких, но говорящих о своеобразной интерпретации и определенной аналитической работе, проделанной исполнителями и режиссером.
В. Н. Давыдов в роли Городничего. 1912 г. Из фондов СПбГМТМИ.
Интересна у Горина-Горяинова деталь с рассказом об управлении департаментом: «Хлестаков встает и начинает закручивать невидимые бакенбарды, словно сам принимает себя за кого-то другого»*.
Правдоподобнее была поставлена сцена займа денег у чиновников. Здесь возникает масса тонких нюансов и психологических переходов в игре актеров: «Первый представляется Хлестакову судья. Он роняет деньги на пол, их замечает Хлестаков; в испуге Ляпкин-Тяпкин опрашивает, не со стола ли упали деньги. Хлестакову это кажется правдоподобным. Он вынимает свой бумажник, примеряет деньги и рассказывает о том, какой он рассеянный, но все же не решается признать деньги своими, и как то вдруг просить их взаймы»*.
Интересна была пластика роли и у Владимира Николаевича Давыдова, который сыграл Городничего: когда он хотел дать волю своему негодованию и жестом и словами, то опасливо подавлял порыв, искоса поглядывая на свою жену, не любившую грубостей. «Это уже даже и не игра, просто какая-то неудержимая солнечная радость бытия актера, очутившегося в своей родной стихии: в "подлинно театральной"», — писал очевидец премьеры.*
Правдоподобнее была поставлена сцена займа денег у чиновников. Здесь возникает масса тонких нюансов и психологических переходов в игре актеров: «Первый представляется Хлестакову судья. Он роняет деньги на пол, их замечает Хлестаков; в испуге Ляпкин-Тяпкин опрашивает, не со стола ли упали деньги. Хлестакову это кажется правдоподобным. Он вынимает свой бумажник, примеряет деньги и рассказывает о том, какой он рассеянный, но все же не решается признать деньги своими, и как то вдруг просить их взаймы»*.
Интересна была пластика роли и у Владимира Николаевича Давыдова, который сыграл Городничего: когда он хотел дать волю своему негодованию и жестом и словами, то опасливо подавлял порыв, искоса поглядывая на свою жену, не любившую грубостей. «Это уже даже и не игра, просто какая-то неудержимая солнечная радость бытия актера, очутившегося в своей родной стихии: в "подлинно театральной"», — писал очевидец премьеры.*
Эту же роль исполнял и Илья Матвеевич Уралов, еще не так давно с огромным успехом выходивший в образе Сквозник-Дмухановского на сцену Московского Художественного театра.
К. А. Варламов в роли Осипа. 1912 г. Из фондов СПбГМТМИ.
К. Н. Яковлев в роли Земляники. 1912 г. Из фондов СПбГМТМИ.
И. В. Лерский в роли почтмейстера Шпекина. 1912 г. Из фондов Александринского театра.
Очередное возобновление «Ревизора» вновь показало неумолимый интерес и искреннюю зрительскую и актерскую любовь к творчеству Гоголя. К началу ХХ века эта пьеса стала проверкой мастерства как молодых актеров, впервые играющих в ней, так и опытных профессионалов, способных не только долгое время исполнять одну роль, но и менять ее, находить себе в пьесе новое место.
Зигфрид [Старк Э. А.] Александринский театр // Театр и искусство. 1912. № 5 (29 янв.). С. 99–100.
Арабажин К. И. Обзор сезона 1911-1912 гг. Санкт-Петербург. Александринский театр // Ежегодник Императорских театров. 1912. Выпуск 4. С. 69–71.
22 января 1922 года родился Анатолий Яковлевич Альтшуллер — Исследователь, Учитель, Мастер.
Анатолий Яковлевич был из тех, о ком говорят, что даже краткое пересечение с таким человеком — удача, везение, счастье. Удача — это знакомство с выдающимся Ученым, везение — обретение вдумчивого Педагога, счастье — встреча с человеком поистине мудрым, великодушным, глубоко порядочным.
Вчитайтесь в сухие сведения биографической справки: «Театровед, историк театра, доктор искусствоведения (1967), профессор (1977). В 1948 году окончил ЛГИТМиК. С 1962 по 1995 год заведующий сектором источниковедения и библиографии научно-исследовательского отдела ЛГИТМиКа. Участник Великой Отечественной войны, награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.» и Орденом Отечественной войны II степени. Сколько же скрыто за скупыми строчками, охватывающими целую жизнь!
Сферой научных интересов Анатолия Яковлевича всегда была история Русского Театра, и конечно же, Александринского: «А. Е. Мартынов. 1816−1860» (1959), «Театр прославленных мастеров. Очерки истории Александрийской сцены» (1968), «Юлия Линская. 1820−1871» (1973), «Павел Свободин» (1976), «Пять рассказов о знаменитых актерах. Дуэты. Сотворчество. Содружество» (1985) и др.
Вчитайтесь в сухие сведения биографической справки: «Театровед, историк театра, доктор искусствоведения (1967), профессор (1977). В 1948 году окончил ЛГИТМиК. С 1962 по 1995 год заведующий сектором источниковедения и библиографии научно-исследовательского отдела ЛГИТМиКа. Участник Великой Отечественной войны, награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.» и Орденом Отечественной войны II степени. Сколько же скрыто за скупыми строчками, охватывающими целую жизнь!
Сферой научных интересов Анатолия Яковлевича всегда была история Русского Театра, и конечно же, Александринского: «А. Е. Мартынов. 1816−1860» (1959), «Театр прославленных мастеров. Очерки истории Александрийской сцены» (1968), «Юлия Линская. 1820−1871» (1973), «Павел Свободин» (1976), «Пять рассказов о знаменитых актерах. Дуэты. Сотворчество. Содружество» (1985) и др.
А. Я. Альтшуллер
Он был одним из авторов таких программных изданий, как «Советский театр: Документы и материалы» (1968−1982), «Очерки истории русской театральной критики» (1975−1979), «Очерки истории русской советской драматургии», т. 1 (1963) и др.
А. Я. Альтшуллер. 1990-е гг.
В 2001 году под эгидой Александринского театра и Института истории искусств в свет вышла его книга «А. П. Чехов в актерском кругу», посвященная такой важной для автора теме переплетения творческих и личных судеб людей театра, их человеческих взаимоотношений, их влияния на судьбу Русского Театра.
«Человек огромного обаяния, умевший мудро смотреть на жизнь и людей», — так вспоминали о нем коллеги. «Академическая основательность и живость натуры — не просто полюса, организующие поле его исследовательских пристрастий. А. Я. Альтшуллера именно глубоко интересовал феномен встречи, стыка разных жизненных сфер, их взаимодействие и, может быть, взаимооправдание. Он умел, мог и хотел держать свою тему и показать творческие контакты людей искусства как живую историю театра», —писала Надежда Таршис на страницах «Петербургского театрального журнала».*
Оптимизм этого человека заряжал всех тех, с кем сводила его судьба. Пройдя сложный жизненный путь, Анатолий Яковлевич всегда руководствовался девизом: «Всё хорошо! А что не хорошо, то — прекрасно!»
«Человек огромного обаяния, умевший мудро смотреть на жизнь и людей», — так вспоминали о нем коллеги. «Академическая основательность и живость натуры — не просто полюса, организующие поле его исследовательских пристрастий. А. Я. Альтшуллера именно глубоко интересовал феномен встречи, стыка разных жизненных сфер, их взаимодействие и, может быть, взаимооправдание. Он умел, мог и хотел держать свою тему и показать творческие контакты людей искусства как живую историю театра», —писала Надежда Таршис на страницах «Петербургского театрального журнала».*
Оптимизм этого человека заряжал всех тех, с кем сводила его судьба. Пройдя сложный жизненный путь, Анатолий Яковлевич всегда руководствовался девизом: «Всё хорошо! А что не хорошо, то — прекрасно!»
Таршис Н. «Он умел держать свою тему» // Петербургский театральный журнал. 2001. №3. С. 154.