«Пеллеас и Мелизанда»
Премьерная программа спектакля. Из фондов СПбГМТМИ.
После триумфальной постановки «Сестры Беатрисы», другой пьесы Метерлинка, результат очередной совместной работы Мейерхольда и Комиссаржевской ждали с большим интересом. Однако этому спектаклю суждено было стать серьезным камнем преткновения между режиссером и актрисой, завершившим их сотрудничество.
Фабула драмы чрезвычайно проста. Где-то у моря лежит страна Аллемонда. Там царствует мудрый, старый Аркель. У него два внука: старший — Голо и младший — Пеллеас. Голо недавно лишился жены, и Аркель посылает его в другую страну просить руки принцессы Урсулы. Но по пути Голо встречает в лесу, у источника, неведомую девушку, полуребенка, Мелизанду, уводит ее за собой, женится на ней, отдается ей всей страстью «последней» любви. Мелизанда следует за Голо, потому что ей все равно, потому что ей некуда больше идти. В сумрачном и угрюмом замке Аркеля встречаются Пеллеас и Мелизанда, оба полудети, оба жаждущие света, счастья и любви. И они начинают любить друг друга тоже, как дети, сами не понимая, что с ними совершается. Голо, мучимый подозрениями, обезумевший от ревности, подстерегает Пеллеаса и Мелизанду, когда они целуются в парке, убивает своего брата, ранит Мелизанду, пытается убить себя. Мелизанда умирает с кроткой улыбкой, столь же недоумевая, что такое смерть, как она недоумевала, что такое любовь.*
Критики отмечали, что Комиссаржевская потеряла в этой роли главное — свой прекрасный богатый голос, проникновенную интонацию, приятную дикцию. Ей не хватало привычной для нее естественности, простоты и глубины чувства.*
«Действие происходило на небольшой площадке в середине сцены, кругом пол был вынут, где поместился оркестр, исполнявший написанную к пьесе музыку. Но все труды, затраты, все пошло прахом. Пьеса вызвала недоумение, успеха не имела, осуждались вычурные декорации, в которых потерялись великолепные костюмы XII века, не нравилась музыка, жалели актеров, порицали увлечение режиссера неподвижностью и монотонностью…».*
Декорации Василия Ивановича Денисова, по мнению критиков, не выражали «своеобразный, полный тайны, дышащий предчувствиями мир Метерлинка»*.
Одна из причин такого резкого непринятия символистского спектакля была в том, что критиковали его в большей степени сами символисты. К 1907 году их триумфы были на уже исходе. «"Пелеас и Мелисанда" стал предварительным итогом русского театрального символизма, не понравившимся прежде всего самим символистам».* Режиссура Мейерхольда, возможно, не осознанно для самого творца, лишь представила это всем воочию.
Эскиз грима. Голо. Художник Н. Н. Сапунов. Из фондов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина.
Эскиз декорации «Сцена служанок» к спектаклю. Художник В. И. Денисов. Из фондов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина.
В противоположность Комиссаржевской, Мейерхольд говорил о том, что для тревоги за дальнейшую судьбу театра нет оснований. По его мнению, «Пеллеас и Мелизанда» — это не начало гибели, а завершение определенного цикла исторически необходимой стадии театра, которая в этом спектакле получила свое последнее воплощение. Этот пройденный этап следовало бы назвать «условный декоративный театр». А «дальнейшая работа театра узко в этом направлении — соглашался Мейерхольд — действительно привела бы его к смерти».*
После «Пеллеаса и Мелизанды» успех следующей постановки («Победа смерти») выглядел феерично. Несмотря на удачу, это был последний спектакль Мейерхольда в Театре на Офицерской.
Этот спектакль стал окончанием важного этапа не только в творчестве Всеволода Мейерхольда, но и в истории всего русского театра. Каждая премьера режиссера возбуждала в обществе живейший интерес, толки и споры. Его вынужденный уход из театра В. Ф. Комиссаржевской был бы печальным случаем в жизни петербургских театров, если бы не уверенность, что Мейерхольд найдет возможность возобновить в ином театре свою деятельность режиссера-художника.*